Лайнер вампиров - Страница 67

К оглавлению

67

— Ха! — не сдержалась Эльвира. — Выходит, вы раздели её и стояли тут, спустив штаны, чисто из лучших побуждений? Да вы фантазёр…

— Конечно, если бы она не согласилась, то пришлось бы избавиться и от неё… Но я же не ради себя! Я учёный, у меня были высшие баллы по химии, я мог облагодетельствовать мир! Величие моих помыслов оправдывает любые мои поступки. Ибо что такое жизни шести, семи, восьми чертей, когда мои научные изыскания могли спасти миллионы?!

Заслушавшись громкими речами скованного преступника, мы и не заметили, как простыня зашевелилась и изумлённая мадемуазель Лили гневно уставилась на всех нас. Похоже, она услышала достаточно…

— Маленький извращенец, — яростно прошипела Белоснежка, быстро заматывая простыню вокруг тела. — Мать твою об стенку, я сама тебя придушу, гад!

Я вроде бы говорил, что было трудно бороться с карликом? Оказалось, что оттащить от его горла разгневанную девушку было в тысячу раз сложнее. Тем более что позволить ей убить задержанного не позволял мундир полицейского, хотя карлик расправу по большому счёту заслужил…

…Наутро весь наш городок бурлил, обсуждая произошедшее событие. Статья Эльвиры, выложенная вместе с фотоснимками той же ночью в Интернете, вызвала настоящий бум! Все столичные издания слали ей предложения об эксклюзивном интервью. Утром шеф лично допросил карлика и запер в камере предварительного заключения до передачи его соответствующим властям. Пресса кричала о «преступлении века на почве любви вообще и к науке в частности», а Мокрые Псы мгновенно стали жутко популярными.

Когда в участке карлик, ничуть не раскаиваясь и даже словно бы бахвалясь, повторил свои показания и подписал их в присутствии свидетелей, все мы были сильно потрясены. Это был не псих и не маньяк, а абсолютно вменяемый гражданин, добровольно ставший жутким убийцей. Не понимаю, как такое происходит, что с нами всеми творится…

— Я могу снять его скальп на память? — шёпотом попросил Чунгачмунк, сбежавший из больницы.

— Увы, нам в полиции такого не позволяют, — так же шёпотом ответил я.

Дело было настолько громкое, что судить представителя маленького народа должны были уже в столице, а до процесса, как особо опасного преступника, поместить в самую страшную тюрьму на юге нашей страны — «Райские кущи». Говорят, даже охранники чувствуют там себя заключёнными…

Вечером, когда все разошлись, я наконец вышел на открытый, честный разговор с шефом.

— Почему вы замалчивали все дела, которые творились у нас в городке? Сын мэра, грабители банков, воры в супермаркете, похищение горгулий да мало ли…

— Мне осталось два года до пенсии, сержант, — удивляясь моей непонятливости, вздохнул он. — И я хочу до неё дожить. К тому же с хорошей репутацией. Все будут вспоминать меня и говорить, что, когда комиссаром был старина Жерар, преступностью здесь и не пахло.

— Но все всё знают, горожане смеются над вами, — слукавил я, решив, что ничто не вредно для пользы дела.

Однако шеф и глазом не моргнул.

— Не преувеличивайте, я тут всеми любим и уважаем, — с невозмутимым благодушием ответил он. А в управлении округа меня вообще ставят в пример новичкам. Я тут как незыблемый гарант законности и порядка! И всё потому, что не нарываюсь на лишние неприятности.

— Тогда почему помогли мне, разоблачили маньяка-почтальона? Ведь тогда в пещере ему ничего не стоило навести пистолет и на вас…

— Почтальон собирался убить вас и убил бы, а вы мне нужны живой. По той же причине — мне два года до пенсии. Если не на вас, то на кого я оставлю участок? Вы первый в очереди. Потом Флевретти. Но лучше всё-таки вы.

— Но вы же сами хотели меня уволить? — не понял я.

— Уволить — это одно, позволить убить — совсем другое, — заюлил месье Жерар, давая понять, что разговор окончен. — Ведь всё кончилось хорошо, Брадзинский. Вы молодец! Я напишу рапорт в управление, чтобы вас представили к награде. А также наградили почётными грамотами Флевретти и вашего Чунгачмунка. Они также внесли весомый вклад в раскрытие этого ужасного преступления, аналога которому ещё не было в истории Мокрых Псов и, надеюсь, не будет.

— Нет уж, вы так легко не отделаетесь, шеф, — упёрся я, прямо глядя ему в глаза. — Отныне все дела будем вести в открытую. Иначе рано или поздно какой-нибудь маньяк решит, что ему здесь всё сойдёт с рук. И этот кошмар повторится снова.

— Хм. Ладно, Брадзинский, увидим… — Комиссар Базиликус широко улыбнулся и, выдвинув ящик стола, поставил передо мной блюдце с пончиками и два бумажных стаканчика с остывшим кофе. — Отметим?

Я улыбнулся ему, мы сработаемся. Это была моя маленькая личная победа, потому что побеждённых не было…

Глава 5
ЧИСТО ЖЕНСКОЕ САМОУБИЙСТВО

В то утро я проснулся счастливым. И понял, что наконец-то меня отпустило, ушло, оставило, позволив снова дышать полной грудью. Исчезло чувство вины, связанное с последним нашим расследованием…

Прошло уже несколько дней после раскрытия дела о Кровавой Белоснежке. Так его оформил капрал Флевретти, он у нас любитель эффектных названий, к тому же ведёт весь архив расследований, вот и развлекается, чем может. Комиссар Жерар Базиликус снисходительно относится к его выходкам, примерно как к шалостям маленького ребёнка, хотя этот «ребёнок» уже столько лет служит в полиции и имеет дело с важными документами.

Так вот, повторюсь, впервые за несколько дней я проснулся без угрызений совести и ночных кошмаров. Получилось так, что я до сих пор винил себя, что не предотвратил убийство шестерых карликов и чуть не допустил гибель самой Белоснежки, которая, кстати, вчера заходила к нам, притащив большой пирог с капустой и яйцами, который испекла специально для нас в благодарность за избавление её от козней учёного карлика-извращенца. По правде говоря, меня не восхищают такие деревенские деликатесы, я вообще, глядя на брюхо Базиликуса, всё больше склоняюсь к тому, чтобы ограничить для себя продукты из теста, но шеф и Флевретти с явным удовольствием умяли пирог до последней крошки.

67